Дальше я не слушаю. Вернее не слышу. Лишь стук собственного сердца, отражающийся в голове, как если бы не в грудной клетке оно билось — молотом по наковальне долбили. И на этой самой наковальне — я сама.

Раздавило…

Спускаюсь по лестнице дальше. Букет отправляется в мусорку. Меня саму будто надвое раскраивает. Одна часть, подобно маленькой девчонке, собирается рыдать в тёмном уголке, спрятавшись в него как можно глубже, чтобы никто не нашёл, не обидел снова. А вот другая… Ей банально всё равно. Пустая. Ведь именно чего-то подобного стоило ожидать. Знала, что так и будет. Иначе с чего бы это отчиму становиться таким добреньким накануне? Он мне денег по собственной инициативе, просто так — уже и не помню когда давал. А тут всё закономерно. Такой, как он, всегда пользуется окружающими. И я — никакое не исключение. Смоленский… С этим тоже всё понятно. Захотел, получил. Удобным способом. А я… просто повелась. Глупая. И нет, не потому, что поддалась. Потому что поверила. Во что? В то, что ему не удастся меня задеть. Настолько сильно. Обидно. Глубоко.

Да, я иду дальше, на кухню, как и обещала братьям. Не требую объяснений у отчима, не закатываю истерику, не ставлю ультиматумы и не предъявляю за принесённый моральный ущерб. Просто давлю всю ту горечь, что пропитывает рассудок, и цепляю самую беззаботную улыбку, на которую только хватает сил:

— Что будем готовить? — интересуюсь у мальчишек, оказавшись в нужном помещении.

Ответом становится громогласное:

— Макароны!!!

Концентрируюсь на этом. На ужине, который нужно приготовить. На двоих, самых дорогих и близких — единственных, кто искренне любит меня и кого могу любить я сама, зная, что не получу за это удар под дых в самый неподходящий момент. А немного позже, после того, как укладываю мальчишек спать, перечитываю отправленные Леной сообщения. Не перезваниваю. Только пишу ей о том, что узнала, где находится пикап, поэтому необходимость в поисках отпадает. Правда, это не особо спасает, и задумка просто-напросто забыть всё, как страшный сон, с треском проваливается. Как только школьная подруга получает моё сообщение, тут же перезванивает сама. Теперь не отвертишься парочкой обобщённых фраз. Иногда кажется, что её старший брат не просто в уголовном розыске работает. Ещё и сестрёнку свою младшую успевает поднатаскать по техникам допроса и дознавания.

Зато, если быть честной с самой собой, после “чистосердечного” и “явки с повинной” становится чуточку легче. Я даже умудряюсь снова уснуть. А когда просыпаюсь, собравшись к новому дню, лишь утверждаюсь в том, что… Да пошло оно всё! Главное, держаться от Тимура Смоленского как можно дальше.

Новый букет, на этот раз белых роз, присланный вместе с курьером ранним утром, тоже отправляется в мусорку…

Говорят, понедельник — день тяжёлый. Ничего подобного! Первый день недели лично для меня — куда легче тех же выходных. Проводив близнецов в школу, я отправляюсь на свои пары. Они у меня заканчиваются немного раньше, чем их продлёнка, поэтому добросовестно отсиживаю последнюю, прежде чем направиться в небольшой скверик перед начальной школой, где собираюсь дождаться окончания учебного дня младших братьев. Там же меня дожидается Лена. Ещё в первом классе мы уселись с ней за одной партой, да так и провели большую часть своей жизни, вплоть до самого выпускного. После школы мы поступаем с ней в разные университеты, однако это не особо мешает нам и дальше проводить почти каждый вечер вместе. Встречает она меня не с пустыми руками. Два больших миндальных латте и коробка пончиков, с которыми мы устраиваемся на деревянной лавочке, значительно приподнимают настроение.

— Ты — лучше всех! — с улыбкой обнимаю девушку и целую в щёку, прежде чем взять один из бумажных стаканов, накрытых пластмассовой крышкой.

Вместе с тем раздаётся сигнал входящего на моём айфоне.

Отчим.

Невольно морщусь, борясь с желанием скинуть звонок или же ещё лучше — послать абонента… пусть будет, туда, где сеть не ловит. Но вызов принимаю.

— Слушаю, — выдавливаю из себя максимально равнодушно.

В трубке слышен уличный гул. Скорее всего, Фролов за рулём.

— Как дела? Утром не виделись, вы рано ушли, — произносит недородственник.

Вышли из дома мы с братьями как обычно. А он, тоже как обычно, спит до обеда. Так что ничего нового. Всё сходится.

— Занятия начинаются в восемь, — обозначаю практически то же самое.

— Ну да, ну да, — откровенно фальшивит Фролов. — Уроки уже закончились? Я заеду за вами, если ты уже забрала мальчишек. Вы где?

Мысленно изображаю жест “рукалицо”.

— Не закончились. Они будут в школе до трёх. Я их через сорок минут только забирать буду. Пока в парке, через дорогу от школы.

— А-а… — слышится, полное разочарования. — Тогда я уже не успеваю вас подкинуть.

Можно подумать, больно-то и хотелось.

— Ничего, мы на автобусе, как обычно, — выдаю уже вслух.

— Как будете дома, набери тогда, — быстренько закругляет разговор Фролов.

Вешает трубку ещё до того, как я задаюсь вопросом, с чего бы это вдруг он мне такое выдаёт. Обычно его мало интересует, где я и когда дома буду.

Впрочем, вскоре всё становится вполне очевидно…

— Слушай, получается, отчим не в курсе о том, что ты всё знаешь, да? — задумчиво проговаривает Лена.

— А зачем мне ему говорить? Сама знаю, и на том спасибо. Раскаиваться он точно не станет, — пожимаю плечами. — Не удивлюсь, если ещё и скажет, чтоб я усерднее старалась, чтоб этот долбанный процент Смоленский ему поднял.

— Это да, — соглашается со мной подруга. — И что теперь делать будешь? — улыбается сочувствующе.

— Не знаю, — снова пожимаю плечами, делаю паузу, размышляя об этом же. — Как вариант, перееду на Аляску.

— М-м… А денег на переезд где возьмёшь? — скептически хмыкает Лена.

— Как это где? — возмущаюсь встречно и разворачиваюсь в сторону проезжей части. — Видишь, вон там, на углу? — указываю на невзрачное четырёх-этажное здание времён советской постройки, на первом этаже которого располагается банк. — Дождёмся окончания рабочего дня. Потом все разойдутся… — выдерживаю театральную паузу, а после добавляю уже заговорщицким шёпотом: — Поможешь мешки с деньгами вынести?

Блондинка страдальчески закатывает глаза.

— Ага, а потом попросим Костю подтереть все отпечатки и записи на камерах! — задорно смеётся.

— Ну, нет! — не соглашаюсь я. — Тогда с ним же делиться придётся!

— А ты как хотела? За всё надо платить! — противопоставляет Лена. — Хотя-я… — в очередной раз призадумывается. — Не, давай не на Аляску. В Мексику поедем! Прям сразу из банка и в аэропорт. Мальчишки как раз с нами будут. А то, что это за побег такой? В снега и холод? Нет уж, я потом на солнышке понежиться хочу после таких подвигов! — снова хохочет.